Приключения оборотней - Страница 27

Больше кузнец щокать не стал, а просто потянулся за самым тяжелым молотом. Подобного оскорбления, да еще накануне Рождества, он вынести просто не мог.

– Ах вы москали клятые… Да щоб я, православный козак, черту душу продал?! А ну щоб в единый миг и духу вашего в кузне моей не було! А то своей рукой такых дуль понавишаю, що у самого сорочинского заседателя в саду таких нет. Та годи, ты запорожец ли, брат? Може, ты и есть черт? Уж больно жинка твоя на басурманку похожа и говорит не по-нашему, так, поди, ще и ведьма, а?!

Командор невольно схватился за саблю, прикрывая меня спиной. Кот страдальчески вздохнул, спрыгнул на пол и взял нить дискуссии в свои лапы:

– Молодой человек, положите инструмент, сядьте смирно и слушайте меня с уважением, я все-таки гораздо старше вас по возрасту, буквально в папы гожусь.

– Ах ты, бес поганый, – в изумлении прошептал кузнец, но Профессор строго осадил его:

– Поаккуратней в выражениях. Ну-ка смотри сюда.

И агент 013 осенил себя широким крестным знамением.

– Видишь, я крещеный. Значит, не бес.

– Ага, – тупо кивнул кузнец. – А воны як?

Алекс тоже перекрестился без промедления. Взгляды присутствующих сошлись на мне.

– Не буду, – упрямо насупилась я. – Мусульманка. Имею право.

– Ах мусульманка, – с облегчением вздохнул Вакула. – Ну то хоть не ведьма. Мусульмане, чуял, тоже в единого Бога веруют.

– То есть теперь мы можем поговорить как интеллигентные люди? – спросил агент 013.

– Що?!

– Оксану любишь?

– Люблю, – неожиданно признался парубок.

– Говорил с ней? – уточнил кот.

– Та дурна вона, сказылась дивка, черевички ей подавай, як у самой царицы. Будут черевички, так я – твоя!

– Черевички мы берем на себя. Но мой тебе совет, сынок, не спеши жениться. Как она сказала? Привезешь черевички, я твоя? Ну вот, «я твоя» – это хорошо, а с женитьбой не спеши. – Кот мигом словил от меня подзатыльник и продолжил уже менее менторским тоном: – У мамы своей после этого разговора был? Из дома выносил что-нибудь?

– Та вроде да, два мешка.

– Те, что при входе? – хмыкнул кот. – Срочно затащи их в тепло. Замерзнут мужики на фиг. Останешься даже без приемного папы. Там в уголке случайно маленького мешка не завалялось?

– Был такой, шо с инструментом, – припомнил кузнец. – А только у меня палец дюже болит. Неудобно было взять-то.

– Так, напарники, – деловито развернулся к нам кот, – черт все еще находится в доме у Солохи.

– Выдвигаемся, – кивнул командор.

– А я-то шо? – приподнялся Вакула.

– А ты сиди и жди, черевички мы тебе доставим. Ну и подготовь там все чего положено в свою очередь. Колбасы кровяной украинской, караваев, пирогов, самогону, огурчиков соленых, сала опять же… Ну, в общем, сам должен понимать, как оно между добрыми людьми водится. Чего тебе за Оксанку не жалко.

После этого кот словил от меня и второй подзатыльник, но не успокоился. Хороший знак, значит, Профессор выздоравливает.

– Ясное дело, понимаем, не москали какие, – охотно откликнулся кузнец. – Вы нам черевички, а уж мы расстараемся и салом, и горилкой, и всем, что для престольного праздника честным христианам требуется. А мусульманке вашей пирогов с гречкою, кренделей маковых да пряников на меду отсыплем. Ей оно верой не заброняется?

Кот явно готов был сказать, что в плане истребления продуктов я полная атеистка, но не рискнул, боясь испортить имидж третьей затрещиной.

– Стало быть, по рукам, – подтвердил командор.

И мы вышли на улицу. Я не отказала себе в удовольствии пнуть сапожком два здоровенных мешка, стоящих у порога, удовлетворенно послушав, как кто-то там внутри шипит и матерится.

А по всей Диканьке шло предрождественское гулянье. Колядующие носились от дома к дому группами, разбившись по половому признаку и явно терроризируя местных жителей. Старые люди из дому вообще выходить не рисковали, откупаясь от угроз поджечь хату или свести корову со двора колбасой через окно.

Я так поняла, что в борьбе за добычу разрешались любые приемы. Мы видели, как стайка девушек оставляла зверски избитых одиноких парней, отобрав у них мешок с наколядованным. Неподалеку две подружки драли друг другу волосы, трое парубков ногами отбивались от толстой гарной дивчины, тянувшей к себе их связку бубликов. Над всей деревенькой стоял шум, гам, стон, визг, рев колядок и мат-перемат! О небо, неужели все это ради недогрызанных мышами сухарей, старых вареников и несвежей копченой свинины, ибо разве хоть одна нормальная хозяйка выбросит в окошко съедобные продукты?! Вот такое народное веселье с песнями, смехом, прибаутками…

По пути к дому Солохи у нас дважды пытались отбить якобы «наколядованного» кота, Пусик в шапочке производил неизгладимое впечатление. Ему повезло, что я с воровками разбираюсь без сантиментов. Сразу в глаз.

Мы постучали в дверь, я взялась за ручку, но агент 013 строго одернул меня:

– Да подожди ты, торопыга. Дай черту время снова влезть в мешок.

Наконец дверь распахнулась, и перед нами предстала полная красивая женщина лет сорока с порочным взглядом черных глаз и змеиной улыбкой. Черные брови, нарумяненные щеки, обширное декольте, разнаряжена фу-ты ну-ты!

– Ой божечки, яки важные люди до нашои хаты. Заходите-заходите, ясновельможный пан, мороз дюже лютый.

– Вот спасибо, – откликнулась я – и, видимо, поторопилась.

– А ну цыть, неграмотна татарка! Бо не бачишь, шо я с чоловиком балакаю?

Пришлось вытащить бластер и пальнуть над головой, чтобы было ясно, кто в доме хозяин. Луч бластера прошил потолок, крышу, вылетел в небо, и откуда-то сверху раздался отдаленный вопль. Неужели я могла там кого-то задеть? Вроде ни в кого не целилась.